А я вполне бы обошелся бутылкой виски и без всеобщих лобызаний и братской любви какой бы там ни был год на местном календаре, даже если в этот год и в этот месяц на самом деле цветут камни.
Название: Катейкийохиттомарилион
Автор: Disgraced
Бета: ScaryKawaii, Narmo Ilfirin
Фэндом: KHR!
Персонажи/пейринги: SX и XS; Вария, Колонелло
Рейтинг: NC-17 для данной части
Жанр: стёб, экшн и укур хД
Размер: планируется миди
Статус: в процессе
Дисклеймер: всё принадлежит Амано
Размещение: только с разрешения автора
Предупреждения: авторское видение характеров, своеобразный юмор. Возможен ООС.
От автора: Описанное здесь является истинной правдой, не укладывающейся в рамки стандартного японского мультипликационного сериала. Основной целью автора была попытка детально разобрать и структурировать суть этого анимэ и феномен яоя в целом.
Пролог и первая глава
Вторая глава
Третья глава
Четвёртая глава
Пятая главаГлава Пятая
Лирическое отступление. Где-то между флэшбэком и филлером.
Как уже упоминалось ранее, итальянские семьи были глобальной мировой структурой, влияющей на всех и вся в современном мире. Для охраны себя от внешних врагов, а также для урегулирования внутренних конфликтов, Совету Семей требовалось нечто большее, чем локальные службы специального назначения, вроде все той же Варии. Именно это и послужило причиной возникновения мафиозной регулярной армии, бедной и дешевой.
В десятом веке после очередной гражданской войны в Японии, сегунат обратился к Совету Семей с просьбой вести разборки на своей территории или хотя бы не ввязывать в свои дела честных японцев. Европейцы плевать хотели на все просьбы своих восточных коллег, но спустя каких-то десять лет живых японцев почти не осталось. В связи с этим были развернуты несколько проектов, как-то: занесение японской нации в Красную Книгу, запрет на контрацептивы, признание буддизма и синтоизма мировыми религиями и создание регулярной мафиозной армии, которую и планировалось использовать в качестве пушечного мяса, куда, впрочем, все равно приперлись все те же японцы на пару с таджиками и китайцами.
Почти сразу же появилась дедовщина, понятие чисто японское. Вначале все выглядело вполне пристойно: в Японии пожилой самурай почти всегда брал в помощники молодого мальчика, которого обучал своему искусству, а в перерывах между тренировками и боевыми маневрами пользовал его в хвост и гриву. А что еще было делать, коли времени на поиски нормальной японской бабы у самурая почти не оставалось? Так что гомосексуализм в Японии проистекает не от беспечности и нехороших излишеств, а является результатом тяжелой мужской доли.
Но в девяностых случился кризис. Армейские служаки погрязли в самодурстве и взяточничестве. Дети авторитетных семей шли на престижные места по мнимому распределению, а все остальные попадали в такое чистилище, что и в кошмаре не приснится. И самым страшным местом во всей мафиозной армии была так называемая «Девятка»: небольшой комплекс, огороженный от остального мира колючей проволокой, расположенный на девятом километре от городка Намимори, если ехать на юг в сторону Ростова. «Девяткой» пугали непослушных детей, не желающих слушаться почтенных старейшин. Там было, чем пугать: молодые люди могли легко пропасть без вести или оказаться в стройбате, если они чем-то не угодили кому-либо из офицеров. «Девятка» являлась распределительным пунктом для призывников. По факту же это была рабовладельня, в которой все, даже самые стойкие, перемалывались и поставлялись в армейские части уже скромными и пушистыми.
Ночь с девятого на десятое октября 1992 года была особенной. В эту ночь дежурным по части стоял сам команданте Коронелло, прожженный младенец-аркобалено, жесткий, как шифер на зубах, резкий, как сами знаете что. В такую ночь отменялись даже проплаченные самоволки, даже в столовой меньше крали. Сам Коронелло любил заступать в дежурство, поскольку свою работу делать предпочитал сам, и очень переживал, когда регламент или обстоятельства заставляли его перекладывать дела на других. Ночь прошла тихо, но за час до утра случился ряд событий, которые заслуживают отдельного внимания.
Коронелло сидел в кабинете дежурного, в пристройке при КПП. Ноги он закинул на стол, носки повесил на спинку стула. Зазвонил телефон.
– Дежпочасть слушает… – буркнул Коронелло.
– Команданте, прибыл «пазик» с окорочками. Опоздавшие с ярославского состава…
– Ну так в чем проблемы, йопт? Раздеть, побрить, помыть, парней в строй, девок в Червелло…
– Проблема есть. Привести?
– Ну, давай…
Коронелло положил трубку и размял кулаки. В дверь постучали. Два бравых воина в костюмах Блэкспелл ввели голого угрюмого паренька с пронзительным взглядом, перышками за ушами и поясом с двумя пистолетами. Стволы на голом теле смотрелись яойненько. На стол аккуратно приземлилось личное дело, но Коронелло в него даже не глянул. Он давно научился видеть людей насквозь.
– Ну и что это за девочка с глазами волчицы, йопт? – вопросил команданте.
– Вот, товарищ майор, пистолеты сдавать отказывается. Матом ругается и угрожает физической расправой старослужащим…
– Кто таков, йопт?
– Занзас Тимофеевич Вонгольский, 1972 года рождения. Место жительства - Италия, особняк с химерами…
Коронелло сурово забарабанил пальцами по столу.
– Занзас, положи на стол оружие…
Паренек ухмыльнулся.
– А че еще вам на стол положить?
Команданте встал во весь свой рост и обжег нахала ледяным взглядом небесно-голубых глаз.
– Зря ты так петушишься, Занзас! – заговорил он, – Ты здесь никто, йопт. Так, дух бесплотный. С тех недавних пор, как ты сюда ступил, для всего остального мира ты исчез, и даже папа тебе не поможет, йопт. Да и не станет, потому что ему ты тоже на хер не нужен, приемный выкормыш, йопт. Он и рад от тебя избавиться, что, в общем-то, и сделал. Скажи спасибо, сучара, что ты мне в руки попал – я гною в самых редких случаях, йопт. Но за хамство могу тебя под трибунал подвести, так как ты уже военнослужащий, что бы ты себе там не думал. Для начала я тебя моим хлопцам передам, йопт. Если тебя убьют не сразу, а только покалечат, я приложу все усилия, чтобы сшить тебе знатную статью. Устроим тебе «попытку дезертирства», задержим, йопт. При задержании изобьем до смерти. Добавим «вооруженное нападение на офицеров, находившихся на посту», йопт. Мы таких всегда бьем особенно старательно. Все, кто не принимал участие в процессе, потом к нам присоединятся, потому что это их служебный долг, йопт. После этого я устрою так, чтобы тебя в камере немедленно отпидарасили. Это очень просто, ты даже не представляешь, насколько, йопт. Ты вот стоишь здесь, дышишь, потеешь и не знаешь, как легко твою жизнь сломать, йопт. Только что был человек: друг, сын, отец, брат, муж. А потом – чик! – и нет тебя. Потому что таким, как ты, бесполезно что-то объяснять словами – такие понимают только грубую силу, йопт. В военную прокуратуру ты прибудешь не только с разорванным очком, но еще и с диагнозом «вооруженное нападение». Слушать там будут внутренних сотрудников, а не тебя. После этого ты сядешь, йопт. И это будет только начало твоей военной карьеры… Положи пистолеты на стол, пожалуйста…
Занзас хмуро покосился на сурового команданте и положил оружие на край стола.
– Хороший мальчик, йопт. А теперь пиздуй в распалагу и на глаза мне не попадайся…
Все трое вышли, а Коронелло, переведя дух, накрутил диск на телефоне.
– Алле! Коронелло говорит, соедините со штабом… Да… Доброе утро, Девятый, приношу свои извинения за ранний звонок. А… У вас полдень?.. Ну и хорошо, йопт. Ваш сын прибыл в распределительный пункт. Будут какие-нибудь указания?... Да… Все понял… Добро…
Коронелло повесил трубку и подтянул к себе папку с личным делом Занзаса, вписал туда аббревиатуру Варийской Академии Членовредительских Наук и размашисто расписался.
Снова зазвонил телефон. Коронелло страдальчески воздел глаза к потолку и поднял трубку.
– Дежпочасть слушает…
– Команданте, КПП докладывает, блатного привезли…
– Ну и на хер он мне нужен, йопт?
Пауза.
– Что там за блатной? Почему мне никто не доложил, йопт?
– Только что черный «воронок» подъехал, номера с буквами АСК – «Ассоциация судей Кубани». Личного дела нет. Сам белобрысый, с хаэром, как у бабы, и пьяный…
– Суки, совсем обнаглели, йопт. Даже предупреждать им западло стало, йопт. Куда страна катится?! Держать на КПП, не бить, сам щас приду, йопт!
Коронелло резво соскочил с высокого стула прямо ногами в армейские ботинки, подхватил хлыстик, торчавший из выдвинутого ящика стола, и уже через несколько секунд был на КПП. Внутри творился бардак, пели цыгане, унылый офицерик жался к стене. В центре воронки энтропии на стуле сидел длинноволосый худощавый парень с хищными чертами лица и наяривал «Мурку» на баяне. Волосы у него были совсем белые. Он был уже раздет, если не считать хлопчатобумажных шортиков с надписью «Nike».
– Ну и что это за пиздец, йопт? – зло вопросил Коронелло, – Хрена мы сидим на жопе, когда старший по званию входит?
– Здавь жлаю, дрищ майор! – завопил Скуало.
А это был именно он.
– Так, задницу от стула оторвал, йопт! Молодец, дисциплину надо сразу просекать. Не так больно будет, йопт. Почему волосы, как у тёлки? Лейтенант, распорядись, чтоб постригли. Трусы снять, хер втянуть, йопт! Не пререкаться, иначе месяц тебя здесь промариную…
– А не получится! – нагло улыбнулся Скуало, – Меня завтра в академию Варии заберут!
Коронелло выдохнул так резко, что из носа вылетел нежный младенческий волосок и вонзился в деревянный пол.
– Понятно, йопт. Фартовый ты пацан, да?
Скуало радостно закивал.
– А вот хуй тебе, йопт! Ни хрена ты не фартовый, йопт. Ты душара бестелесая, йопт. До завтра еще уйма времени, и все это время ты будешь со щеткой очки в сортире драить! И в академию поедешь весь в дерьме, йопт. Там тебя по запаху сразу определят. Будешь с другими очкодраями «чёпиком» фехтовать до конца службы. А раз очкодрай, значит и стукачок. А где стукачок, там и крыса. Вот и объясняй дедам до самого дембеля, что тебя товарищ майор обидел, йопт!
На лице Скуало появилось беспокойство и отчаянная работа мысли. Было видно, что такого поворота он не ожидал.
– Цыган на мороз, новобранца в казарму, баян в комнату отдыха. Волосы состричь и продать, йопт!
Коронелло вышел из КПП и браво направился к строевой. Утренние призывники уже мялись на линии построения. Мерзли. С утра было зябко.
– Вы все дерьмо!!! – рявкнул команданте вместо приветствия.
– Мы все дерьмо!!! – вторил ему строй.
На «Девятке» начинался обычный день, йопт.
Варийская Академия Членовредительских Наук. Экзаменационный корпус Императора Мечей.
Вария возникла немногим позднее Вонголы, при Втором. Изначально это была просто группа особо отмороженных людей, находившихся в авангарде всех мафиозных разборок, принимавшая на себя основной удар противника. Конечно же, такая структура не могла просуществовать без внутреннего идеологического содержания. Уж коли тебя посылают на смерть, ты имеешь право знать идеалы своей общины и обязан в них верить, иначе короткая жизнь и мучительная смерть лишаются всякого смысла.
Потому очень быстро возник Кодекс Варии, поднимавший своих почитателей идеологически выше на ступень над всеми остальными членами Вонголы. Первоначально в нем было всего два пункта: позволялось грабить вереницы вьючных животных и заниматься любовью с гусями. Также поговаривают, в древности варийцы могли запросто ослушаться Хранителей, и ничего им за это не было.
Ясное дело, старейшины Варии держались за Кодекс, как за спасительную соломинку, ибо это был и почет, и респект, и финансирование. Постепенно, как это всегда бывает, Кодекс Варии из четкого свода строгих правил превратился в огромный талмуд, тяжелый как для руки, так и для понимания. Со временем многие префекты Варии стали разрабатывать учебные программы, в которых изучение Кодекса отодвигалось на второй план, ибо было оно нудным и отнимало массу времени.
Но только не при правлении Девятого. В эпоху этого правителя Вонголы место префекта Варии занимал некий ученый старец знатной крови, почтенный сенсей многих ниндзей нашей современности. Именовали его Императором Мечей, так как в искусстве шинковать противника холодным оружием ему не было равных. Помимо тонкого понимания работы лезвий старец также выделялся среди остальных префектов мерзким характером и идеальным знанием Кодекса. Варийская библия была в эту эпоху почитаема, как никогда, и несчастные ученики тратили большую часть времени своего обучения именно на штудирование бесконечных правил и конспектирование обильных сносок и комментариев к основной книге. Большая часть смертельных случаев была связана именно с занятиями в библиотеке, а не с жестокими полевыми учениями – школяры от отчаяния совершали харакири путем убиения себя об стену.
В период своего появления в Варии каждый новобранец должен был вести себя максимально осторожно. Он еще не ученик, а «хики» – не личность. Хики мог быть убит без всяких сантиментов любым полноценным варийцем, если казался тому неучтивым. Основная задача хики заключалась в усиленном обучении варийскому этикету: стиранию портянок и беганию за водкой. Часть времени отдавалась также боевым искусствам, теории японского кинематографа и элементаристике пламени Посмертной Воли.
В конце концов, для каждого наступало время Черного Экзамена Варии, который знаменовал конец начального этапа обучения и, в случае сдачи экзамена, превращал хики в ученика Варии и, что самое важное, в полноценного члена группировки. После этого следовала Присяга. Черный Экзамен Варии обычно проводился в 23 день месяца Дракона. На этом торжестве, замаскированном под праздник или фестиваль для простых смертных, хики демонстрировал членам экзаменационного совета и самому Императору Мечей свое мастерство в приобретенных навыках. Обычные люди, служившие для новобранца напоминанием важности конспирации, спокойно гуляли, не догадываясь о происходящем. Хики должен был держать себя с безукоризненным изяществом и самообладанием и продемонстрировать не только минимум, необходимый для принятия в Варию, но и нечто – с особым великолепием, будь то каллиграфия, знания Кодекса, пьянство, соблазнение или бой. Нечто меньшее, чем великолепие, наносило сильный удар по чести наставников. Стоило хики провалиться на экзамене, Император Мечей делал знак бровью. Неудачник быстро и незаметно выводился из испытания, и его больше никогда и никто не видел.
Так и было до очередного Черного Экзамена Варии, на котором возмужавший всего за полгода Скуало вызвал на бой самого Императора Мечей. Взбешенный префект, разумеется, ответил на вызов, но не смог раздавить наглеца с первой минуты. Не смог и со второй. Двое суток продлилась битва мечника-альбиноса и старика. Наблюдавшие, конечно же, не могли покинуть своих мест до окончания испытания. Потому некоторые уснули, некоторые принялись обсуждать вслух свои новости, а несколько человек обкакались.
Наконец, бой был завершен, а экзамен Скуало сдан. Император Мечей лежал бездыханным, а новый вариец был принят с почетом. Конечно же, нашлось много недовольных такой резкой сменой событий. Старослужащие осознавали, что, согласно Кодексу, теперь Скуало должен стать префектом, но желания подчиняться юному выскочке у них не было. А особенно негодовали те, кто еще не успел сдать свой экзамен, и чья судьба буквально повисла в воздухе. Среди таких был и Занзас Вонгольский.
Скуало взмахнул мечом, стряхивая с него капли крови и рявкнул:
– Всем заткнуться! Вы все теперь хики, и только я решаю, кому быть варийцем! Эй, ты! Ты что-то сказал? Ты чем-то недоволен? Выйти сюда, животное!
Сверкая налитыми кровью глазами, он указал на Занзаса острием меча. Занзас беспрекословно повиновался и встал перед новым префектом. Скуало неожиданно улыбнулся и опустил меч.
– Как тебя зовут?
– Занзас…
– Становись на колени, – сказал он.
– Че?..
– Лексус, ты в уши долбишься? Быстро встал на колени!
Занзас медленно опустился перед ним на землю, белокурый мечник расстегнул ширинку и высвободил свой член.
– Начинай сосать, сучка, и постарайся обойтись без зубов, не то я тебе в рот меч засуну.
И Занзас без лишней спешки исполнил его волю. Пока все это происходило, все присутствующие потрясенно молчали. Смолкли даже звуки за стенами здания. Повисла оглушающая тишина, и было лишь слышно, как усиленно работают губы Занзаса. Глаза его были закрыты, движения руки, которой он помогал своим губам, были точны и медленны. Наконец, Скуало зарычал, кончая в рот Занзасу. Тот лишь судорожно сглотнул.
– А теперь все на банкет! – объявил Скуало усталым голосом, – Экзамен переносится на… на неопределенное время!
Он первый зашагал в соседнюю залу, где дневальные уже накрыли столы и заставили их сверкающими графинами со всевозможным алкоголем. Занзас остался стоять на коленях, словно статуя. Но как только худощавая фигура, увенчанная копной белых волос, покинула зал, глубоко вздохнул и как-то странно посмотрел вслед скрывшемуся префекту. В его взгляде читались совсем не те эмоции, которые ожидали увидеть окружающие. В глазах Занзаса мелькало какое-то озлобленное нетерпение и даже искорка веселья охотника, напавшего на след и готовящегося к долгой, но желанной погоне. Не обращая внимания на окружающих, он вышел следом.
Несмотря на противоречивые чувства, снедающие Варию, все члены боевой группы, вплоть до самого последнего терпилы, сытно поели и изрядно напились этой ночью. Отдельные подвыпившие личности пытались сорвать новоиспеченному префекту веселье. Он тут же пускал в дело меч, пока был сравнительно трезв, но потом окончательно захмелел и позволил отгонять недоброжелателей и излишне рьяных фанатов незаметно собравшейся за столом группе поддержки, состоящих из уже известных нам Леви, Вайпера и Луссурии. В конце концов, Скуало набрался так, что едва держался на ногах. Тогда он встал, объявил, что идет почивать, и чтоб ни одна сука его не беспокоила.
Видать, не настолько уж пьян был префект, коли умудрился заприметить в толпе своими разъезжающимися в разные стороны глазами знакомое угрюмое лицо.
– А ты… как тебя?.. Кактус, пойдешь со мнооой, паастельку греть! – заплетающимся языком сообщил он Занзасу и, схватив его за воротник, потащил следом.
Потом был академический сад, в котором плясала земля и ходуном ходили растения. Устав бороться с землетрясением, Скуало навалился на Занзаса и прижал его к стволу ближайшего дерева. Пока отдыхал, успел обслюнявить все его лицо, которое, впрочем, осталось невозмутимым. Это мечнику-чемпиону не понравилось, он закрыл это каменное лицо рукой, развернул Занзаса спиной к себе и расстегнул его пояс. Одну руку он похотливо засунул ему в штаны, а другой вставил свой член между белеющих в темноте ягодиц.
Что было потом, он помнил плохо. Помнил, что драл Занзаса так, что у того перья летели. Потом, кажется, снова куда-то тащился или его тащили, помнил, как облевал свои сапоги, а потом плашмя упал в небо, прямо на вылетевшую откуда-то сверху кровать.
Утро принесло боль. Причем такую чудовищную, которую Скуало не испытывал даже на тренировках. Он попытался открыть глаза, но, оказалось, что вместо глаз у него два свинцовых шара. Причем, шары были явно больше, чем позволял размер его глазниц. Наконец, ему удалось совладать с непокорными органами зрения. Префект со стоном сел на кровати и огляделся.
Он находился в варийском общежитии, в своей комнате. Заблеванные вчера сапоги были вымыты и натерты до блеска, свежая одежда висела на спинке стула. Неподалеку валялся какой-то незнакомец, судя по всему, он был в обмороке. В углу сидел Занзас и полировал куском джинса лезвие меча.
Минут пять Скуало осознавал происходящее.
– Я предводитель Варии? – хрипло спросил он.
Занзас кивнул, не отрываясь от работы.
Скуало обалдело посмотрел на свой меч. Шатаясь, встал. Оделся. Держась за раскалывающуюся голову, подошел к Занзасу и отобрал свое оружие.
– А это что? – спросил он, указывая на тело на полу.
– Наемник. А может, мятежник. Неважно. Крался с отравленным кинжалом.
– А почему ты его не добил?
Тут Занзас впервые поднял глаза на префекта.
– Скуало, – сказал он, – в нашем сериале никого не убивают…
– Ну, я же убил Императора Мечей…
Он легко нажал на рукоять меча. Потом, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Перед его мутным взором предстала лестница, уходящая на этаж вниз. Внизу его уже поджидала толпа, в глазах которой стоял немой вопрос.
– Чего вам? – опасливо спросил белобрысый коматозник, придерживая рукой разваливающуюся голову.
– Господин, – подал голос один из старейшин. – Никто раньше не убивал префекта. Необходимы некоторые поправки в Кодекс…
– Кодекс упразднить! – отозвался Скуало, – Там многа букаф!
– Господин, – взмолился кто-то из новичков, – А когда мы сможем завершить Черный Экзамен?
– Идите в жопу! – Скуало показалось, что его голова начинает трескаться. – До хрена вас развелось, спиногрызов, в столовой каши не хватает. Отныне Вария не принимает!
– Господин, но здесь есть те, кто прошел курс обучения…
Скуало обернулся, ища поддержки, и встретился со сверлящим взглядом Занзаса, неслышно подошедшего сзади.
– Нексус, убей их… – простонал Скуало, чувствуя, что похмелье вот-вот вывернет его наизнанку.
– Э-э, господин префект, – ответил Занзас, задумчиво потирая подбородок, – Вообще-то я тоже один из них.
– Хрен с тобой, ты принят, только убери их отсюда!!!
Скуало пулей вылетел в сторону ближайшего туалета. Там он обнимал унитаз несколько долгих и мучительных минут. Сидел на полу, слушая стук собственного пульса и звуки выстрелов за дверью. Потом напился воды прямо из-под крана. Вроде полегчало. Он умылся, привел себя в порядок и осторожно выглянул за дверь.
На лестнице была свалена груда тел. У дверей, прикрывая вход, стояли все те же Леви и компания, а на вершине мясного холма, спиной к мечнику, возвышался Занзас. Он внимательно осматривал свалку у себя под ногами и изредка постреливал, если замечал движение.
– Отличная работа, Фокус! – улыбнулся Скуало, подходя к своему верному последователю. – Ты точно принят, и вы, парни, тоже приняты!
Занзас неожиданно развернулся и впечатал каблук своего сапога в челюсть префекту, так что у того клацнули зубы. Скуало с возмущенным воплем вскочил на ноги и замахнулся мечом. Пуля Посмертной Воли сбила его с ног. Во второй раз подняться он не успел, удар ноги поднял его тело в воздух. Скуало крепко приложился к потолочной балке и в следующую секунду был пригвожден крепкой рукой Занзаса к стене.
Снова и снова Занзас наносил удары свободной рукой. Сначала бил пистолетом, когда рукоять развалилась, продолжил бить кулаком. Это продолжалось до тех пор, пока подбежавший сердобольный Луссурия не схватил его за рукав. Тогда Занзас, подумав секунду, зашагал в комнату, таща за ногу свою жертву. Там он поставил его на колени.
– Держите ему руки! – приказал он.
И высвободил из штанов свое достоинство. Таких огромных членов, как у Занзаса, никто ранее не видел. Луссурия одобрительно хмыкнул. Все это богатство было насильно запихано в окровавленный рот бездыханного префекта. Тот сразу ожил и задергался. Попытался сжать челюсти, но реакция Занзаса была быстрее – он ткнул пальцем куда-то в шею Скуало, отчего челюсть мечника на пару секунд одеревенела.
– Обойдись без фокусов! – прорычал Занзас, – Сам понимаешь, я тебя не убью, но изуродую знатно.
Сосал Скуало из рук вон плохо. Впрочем, поговаривают, в Вонголе есть только один человек, который может взять в рот такой причиндал без ущерба для своего здоровья, да еще и достойно с ним справиться. Занзасу пришлось несколько раз дать мечнику затрещину, пока, наконец, дело не подошло к логическому завершению. Занзас с утробным стоном кончил Скуало в лицо, превратив его в безобразную окровавленную маску из спутанных волос и розово-белых сгустков.
Скуало с трудом разлепил глаза, но не увидел ничего, кроме носка сапога, летящего ему в переносицу со сверхзвуковой скоростью. Потом все померкло. Но тело продолжало чувствовать. Скуало ощущал, как его снова куда-то тащат, швыряют на кровать и грубо срывают одежду. Дальше творилось что-то невообразимое: несчастного мечника словно прошили раскаленным железным прутом, который, вместо того, чтобы выпасть обратно, принялся скакать внутри Скуало, заставляя его тело извиваться. Минуту назад он был уверен, что не сможет издать и звука, но сейчас он кричал так, как никогда в жизни.
Чудовищный Молот Ведьм, танцующий внутри его тела, неожиданно вернул его к жизни. Но эта жизнь Скуало совсем не понравилась. Всхлипывая, он попытался уползти с кровати, но грубая рука схватила его за голову и со всей силы вжала лицом в подушку, перекрыв приток воздуха.
Скуало не переставал беззвучно кричать.
Варийская Академия Членовредительских Наук. Жилой корпус.
Скуало очнулся глубокой ночью. Все его тело будто бы было разбито на осколки, каждая клетка отзывалась чудовищной болью. Но сознание было на удивление чистым. Скуало даже слегка удивился собственному равнодушию. Его не беспокоило ничего, даже собственное изуродованное тело. Даже собственная изуродованная жизнь.
Он скорее почувствовал, чем услышал, что рядом кто-то есть. Должно быть, это Занзас. Да. Занзас. Скуало понял, что теперь при всем желании не сможет забыть это имя.
– Почему ты не убил меня? – едва слышно прошептал Скуало.
– Ты кретин. Зачем мне убивать лучшего в мире мечника? Ради чего, по-твоему, я терпел весь этот балаган?
Занзас лежал рядом на кровати, закинув руки за голову. Смотрел в невидимый в темноте потолок. Вот он перевернулся на живот – разбитая кровать скрипнула – подвинулся поближе к Скуало и заговорил:
– Понимаешь, мне нужна сильная Вария. И ее нужно строить правильно. У тебя бы не получилось. Ты не лидер. Ты просто кретин. Например, не стоило убивать Императора Мечей. Надо было заставить кого-нибудь другого. За тобой уже послали несколько боевых групп, но я успел сообщить, что ситуация взята под контроль, – и их вернули восвояси. Совет решил, что раз у меня получилось успокоить это волнение, Варию стоит оставить в моих руках. Они сказали, что нелюбимый сын Девятого все-таки лучше, чем такой тупой истеричный отморозок, как ты. Теперь они планируют заменить меня кем-нибудь более подходящим, но я им не позволю. И для этого мне нужен ты.
– После всего, что ты сделал со мной, ты думаешь, я буду служить тебе?..
Занзас насупился:
– Ну, во-первых, у нас с тобой все по-честному. Я сделал с тобой все то же самое, что и ты со мной. Просто у меня манера такая. А во-вторых, подумай сам, что тебе еще делать? Из Варии выхода нет – это не продуктовая база. В любой другой клан тебя не возьмут. Если начнут наводить справки, я скажу, что ты вариец, и никто тебя не отпускал. Ты ведь вариец!
– Я убью себя…
– Не сможешь. Ты себя слишком любишь. Переживать будешь долго, но не убьешь. Да и зачем тебе это? Представь, как ты теперь заживешь? Кодекса нет, ты его сам упразднил. Кроме того, все видели, как ты меня в экзаменационном зале порол. Тебе теперь даже внутри Варии никто слова поперек не скажет. Никто ведь ничего не понял, но все прониклись… Гы-ы-ы!
Скуало не видел лица Занзаса, но ему стало так тоскливо, что он собрался с силами и отвернулся от невидимого голоса, едва не потеряв сознание от боли.
– Да… – резюмировал Занзас и, помолчав, добавил: – А пить ты совсем не умеешь. Куда тебе в префекты? Ну ничего, не бзди, я тебя научу.
Он откупорил бутылку виски и принялся отмечать свою победу. Истинный ниндзя всегда чувствует, когда стоит напрягать ягодицы, а когда можно расслабиться.
Автор: Disgraced
Бета: ScaryKawaii, Narmo Ilfirin
Фэндом: KHR!
Персонажи/пейринги: SX и XS; Вария, Колонелло
Рейтинг: NC-17 для данной части
Жанр: стёб, экшн и укур хД
Размер: планируется миди
Статус: в процессе
Дисклеймер: всё принадлежит Амано
Размещение: только с разрешения автора
Предупреждения: авторское видение характеров, своеобразный юмор. Возможен ООС.
От автора: Описанное здесь является истинной правдой, не укладывающейся в рамки стандартного японского мультипликационного сериала. Основной целью автора была попытка детально разобрать и структурировать суть этого анимэ и феномен яоя в целом.
Пролог и первая глава
Вторая глава
Третья глава
Четвёртая глава
Пятая главаГлава Пятая
Лирическое отступление. Где-то между флэшбэком и филлером.
Как уже упоминалось ранее, итальянские семьи были глобальной мировой структурой, влияющей на всех и вся в современном мире. Для охраны себя от внешних врагов, а также для урегулирования внутренних конфликтов, Совету Семей требовалось нечто большее, чем локальные службы специального назначения, вроде все той же Варии. Именно это и послужило причиной возникновения мафиозной регулярной армии, бедной и дешевой.
В десятом веке после очередной гражданской войны в Японии, сегунат обратился к Совету Семей с просьбой вести разборки на своей территории или хотя бы не ввязывать в свои дела честных японцев. Европейцы плевать хотели на все просьбы своих восточных коллег, но спустя каких-то десять лет живых японцев почти не осталось. В связи с этим были развернуты несколько проектов, как-то: занесение японской нации в Красную Книгу, запрет на контрацептивы, признание буддизма и синтоизма мировыми религиями и создание регулярной мафиозной армии, которую и планировалось использовать в качестве пушечного мяса, куда, впрочем, все равно приперлись все те же японцы на пару с таджиками и китайцами.
Почти сразу же появилась дедовщина, понятие чисто японское. Вначале все выглядело вполне пристойно: в Японии пожилой самурай почти всегда брал в помощники молодого мальчика, которого обучал своему искусству, а в перерывах между тренировками и боевыми маневрами пользовал его в хвост и гриву. А что еще было делать, коли времени на поиски нормальной японской бабы у самурая почти не оставалось? Так что гомосексуализм в Японии проистекает не от беспечности и нехороших излишеств, а является результатом тяжелой мужской доли.
Но в девяностых случился кризис. Армейские служаки погрязли в самодурстве и взяточничестве. Дети авторитетных семей шли на престижные места по мнимому распределению, а все остальные попадали в такое чистилище, что и в кошмаре не приснится. И самым страшным местом во всей мафиозной армии была так называемая «Девятка»: небольшой комплекс, огороженный от остального мира колючей проволокой, расположенный на девятом километре от городка Намимори, если ехать на юг в сторону Ростова. «Девяткой» пугали непослушных детей, не желающих слушаться почтенных старейшин. Там было, чем пугать: молодые люди могли легко пропасть без вести или оказаться в стройбате, если они чем-то не угодили кому-либо из офицеров. «Девятка» являлась распределительным пунктом для призывников. По факту же это была рабовладельня, в которой все, даже самые стойкие, перемалывались и поставлялись в армейские части уже скромными и пушистыми.
Ночь с девятого на десятое октября 1992 года была особенной. В эту ночь дежурным по части стоял сам команданте Коронелло, прожженный младенец-аркобалено, жесткий, как шифер на зубах, резкий, как сами знаете что. В такую ночь отменялись даже проплаченные самоволки, даже в столовой меньше крали. Сам Коронелло любил заступать в дежурство, поскольку свою работу делать предпочитал сам, и очень переживал, когда регламент или обстоятельства заставляли его перекладывать дела на других. Ночь прошла тихо, но за час до утра случился ряд событий, которые заслуживают отдельного внимания.
Коронелло сидел в кабинете дежурного, в пристройке при КПП. Ноги он закинул на стол, носки повесил на спинку стула. Зазвонил телефон.
– Дежпочасть слушает… – буркнул Коронелло.
– Команданте, прибыл «пазик» с окорочками. Опоздавшие с ярославского состава…
– Ну так в чем проблемы, йопт? Раздеть, побрить, помыть, парней в строй, девок в Червелло…
– Проблема есть. Привести?
– Ну, давай…
Коронелло положил трубку и размял кулаки. В дверь постучали. Два бравых воина в костюмах Блэкспелл ввели голого угрюмого паренька с пронзительным взглядом, перышками за ушами и поясом с двумя пистолетами. Стволы на голом теле смотрелись яойненько. На стол аккуратно приземлилось личное дело, но Коронелло в него даже не глянул. Он давно научился видеть людей насквозь.
– Ну и что это за девочка с глазами волчицы, йопт? – вопросил команданте.
– Вот, товарищ майор, пистолеты сдавать отказывается. Матом ругается и угрожает физической расправой старослужащим…
– Кто таков, йопт?
– Занзас Тимофеевич Вонгольский, 1972 года рождения. Место жительства - Италия, особняк с химерами…
Коронелло сурово забарабанил пальцами по столу.
– Занзас, положи на стол оружие…
Паренек ухмыльнулся.
– А че еще вам на стол положить?
Команданте встал во весь свой рост и обжег нахала ледяным взглядом небесно-голубых глаз.
– Зря ты так петушишься, Занзас! – заговорил он, – Ты здесь никто, йопт. Так, дух бесплотный. С тех недавних пор, как ты сюда ступил, для всего остального мира ты исчез, и даже папа тебе не поможет, йопт. Да и не станет, потому что ему ты тоже на хер не нужен, приемный выкормыш, йопт. Он и рад от тебя избавиться, что, в общем-то, и сделал. Скажи спасибо, сучара, что ты мне в руки попал – я гною в самых редких случаях, йопт. Но за хамство могу тебя под трибунал подвести, так как ты уже военнослужащий, что бы ты себе там не думал. Для начала я тебя моим хлопцам передам, йопт. Если тебя убьют не сразу, а только покалечат, я приложу все усилия, чтобы сшить тебе знатную статью. Устроим тебе «попытку дезертирства», задержим, йопт. При задержании изобьем до смерти. Добавим «вооруженное нападение на офицеров, находившихся на посту», йопт. Мы таких всегда бьем особенно старательно. Все, кто не принимал участие в процессе, потом к нам присоединятся, потому что это их служебный долг, йопт. После этого я устрою так, чтобы тебя в камере немедленно отпидарасили. Это очень просто, ты даже не представляешь, насколько, йопт. Ты вот стоишь здесь, дышишь, потеешь и не знаешь, как легко твою жизнь сломать, йопт. Только что был человек: друг, сын, отец, брат, муж. А потом – чик! – и нет тебя. Потому что таким, как ты, бесполезно что-то объяснять словами – такие понимают только грубую силу, йопт. В военную прокуратуру ты прибудешь не только с разорванным очком, но еще и с диагнозом «вооруженное нападение». Слушать там будут внутренних сотрудников, а не тебя. После этого ты сядешь, йопт. И это будет только начало твоей военной карьеры… Положи пистолеты на стол, пожалуйста…
Занзас хмуро покосился на сурового команданте и положил оружие на край стола.
– Хороший мальчик, йопт. А теперь пиздуй в распалагу и на глаза мне не попадайся…
Все трое вышли, а Коронелло, переведя дух, накрутил диск на телефоне.
– Алле! Коронелло говорит, соедините со штабом… Да… Доброе утро, Девятый, приношу свои извинения за ранний звонок. А… У вас полдень?.. Ну и хорошо, йопт. Ваш сын прибыл в распределительный пункт. Будут какие-нибудь указания?... Да… Все понял… Добро…
Коронелло повесил трубку и подтянул к себе папку с личным делом Занзаса, вписал туда аббревиатуру Варийской Академии Членовредительских Наук и размашисто расписался.
Снова зазвонил телефон. Коронелло страдальчески воздел глаза к потолку и поднял трубку.
– Дежпочасть слушает…
– Команданте, КПП докладывает, блатного привезли…
– Ну и на хер он мне нужен, йопт?
Пауза.
– Что там за блатной? Почему мне никто не доложил, йопт?
– Только что черный «воронок» подъехал, номера с буквами АСК – «Ассоциация судей Кубани». Личного дела нет. Сам белобрысый, с хаэром, как у бабы, и пьяный…
– Суки, совсем обнаглели, йопт. Даже предупреждать им западло стало, йопт. Куда страна катится?! Держать на КПП, не бить, сам щас приду, йопт!
Коронелло резво соскочил с высокого стула прямо ногами в армейские ботинки, подхватил хлыстик, торчавший из выдвинутого ящика стола, и уже через несколько секунд был на КПП. Внутри творился бардак, пели цыгане, унылый офицерик жался к стене. В центре воронки энтропии на стуле сидел длинноволосый худощавый парень с хищными чертами лица и наяривал «Мурку» на баяне. Волосы у него были совсем белые. Он был уже раздет, если не считать хлопчатобумажных шортиков с надписью «Nike».
– Ну и что это за пиздец, йопт? – зло вопросил Коронелло, – Хрена мы сидим на жопе, когда старший по званию входит?
– Здавь жлаю, дрищ майор! – завопил Скуало.
А это был именно он.
– Так, задницу от стула оторвал, йопт! Молодец, дисциплину надо сразу просекать. Не так больно будет, йопт. Почему волосы, как у тёлки? Лейтенант, распорядись, чтоб постригли. Трусы снять, хер втянуть, йопт! Не пререкаться, иначе месяц тебя здесь промариную…
– А не получится! – нагло улыбнулся Скуало, – Меня завтра в академию Варии заберут!
Коронелло выдохнул так резко, что из носа вылетел нежный младенческий волосок и вонзился в деревянный пол.
– Понятно, йопт. Фартовый ты пацан, да?
Скуало радостно закивал.
– А вот хуй тебе, йопт! Ни хрена ты не фартовый, йопт. Ты душара бестелесая, йопт. До завтра еще уйма времени, и все это время ты будешь со щеткой очки в сортире драить! И в академию поедешь весь в дерьме, йопт. Там тебя по запаху сразу определят. Будешь с другими очкодраями «чёпиком» фехтовать до конца службы. А раз очкодрай, значит и стукачок. А где стукачок, там и крыса. Вот и объясняй дедам до самого дембеля, что тебя товарищ майор обидел, йопт!
На лице Скуало появилось беспокойство и отчаянная работа мысли. Было видно, что такого поворота он не ожидал.
– Цыган на мороз, новобранца в казарму, баян в комнату отдыха. Волосы состричь и продать, йопт!
Коронелло вышел из КПП и браво направился к строевой. Утренние призывники уже мялись на линии построения. Мерзли. С утра было зябко.
– Вы все дерьмо!!! – рявкнул команданте вместо приветствия.
– Мы все дерьмо!!! – вторил ему строй.
На «Девятке» начинался обычный день, йопт.
Варийская Академия Членовредительских Наук. Экзаменационный корпус Императора Мечей.
Вария возникла немногим позднее Вонголы, при Втором. Изначально это была просто группа особо отмороженных людей, находившихся в авангарде всех мафиозных разборок, принимавшая на себя основной удар противника. Конечно же, такая структура не могла просуществовать без внутреннего идеологического содержания. Уж коли тебя посылают на смерть, ты имеешь право знать идеалы своей общины и обязан в них верить, иначе короткая жизнь и мучительная смерть лишаются всякого смысла.
Потому очень быстро возник Кодекс Варии, поднимавший своих почитателей идеологически выше на ступень над всеми остальными членами Вонголы. Первоначально в нем было всего два пункта: позволялось грабить вереницы вьючных животных и заниматься любовью с гусями. Также поговаривают, в древности варийцы могли запросто ослушаться Хранителей, и ничего им за это не было.
Ясное дело, старейшины Варии держались за Кодекс, как за спасительную соломинку, ибо это был и почет, и респект, и финансирование. Постепенно, как это всегда бывает, Кодекс Варии из четкого свода строгих правил превратился в огромный талмуд, тяжелый как для руки, так и для понимания. Со временем многие префекты Варии стали разрабатывать учебные программы, в которых изучение Кодекса отодвигалось на второй план, ибо было оно нудным и отнимало массу времени.
Но только не при правлении Девятого. В эпоху этого правителя Вонголы место префекта Варии занимал некий ученый старец знатной крови, почтенный сенсей многих ниндзей нашей современности. Именовали его Императором Мечей, так как в искусстве шинковать противника холодным оружием ему не было равных. Помимо тонкого понимания работы лезвий старец также выделялся среди остальных префектов мерзким характером и идеальным знанием Кодекса. Варийская библия была в эту эпоху почитаема, как никогда, и несчастные ученики тратили большую часть времени своего обучения именно на штудирование бесконечных правил и конспектирование обильных сносок и комментариев к основной книге. Большая часть смертельных случаев была связана именно с занятиями в библиотеке, а не с жестокими полевыми учениями – школяры от отчаяния совершали харакири путем убиения себя об стену.
В период своего появления в Варии каждый новобранец должен был вести себя максимально осторожно. Он еще не ученик, а «хики» – не личность. Хики мог быть убит без всяких сантиментов любым полноценным варийцем, если казался тому неучтивым. Основная задача хики заключалась в усиленном обучении варийскому этикету: стиранию портянок и беганию за водкой. Часть времени отдавалась также боевым искусствам, теории японского кинематографа и элементаристике пламени Посмертной Воли.
В конце концов, для каждого наступало время Черного Экзамена Варии, который знаменовал конец начального этапа обучения и, в случае сдачи экзамена, превращал хики в ученика Варии и, что самое важное, в полноценного члена группировки. После этого следовала Присяга. Черный Экзамен Варии обычно проводился в 23 день месяца Дракона. На этом торжестве, замаскированном под праздник или фестиваль для простых смертных, хики демонстрировал членам экзаменационного совета и самому Императору Мечей свое мастерство в приобретенных навыках. Обычные люди, служившие для новобранца напоминанием важности конспирации, спокойно гуляли, не догадываясь о происходящем. Хики должен был держать себя с безукоризненным изяществом и самообладанием и продемонстрировать не только минимум, необходимый для принятия в Варию, но и нечто – с особым великолепием, будь то каллиграфия, знания Кодекса, пьянство, соблазнение или бой. Нечто меньшее, чем великолепие, наносило сильный удар по чести наставников. Стоило хики провалиться на экзамене, Император Мечей делал знак бровью. Неудачник быстро и незаметно выводился из испытания, и его больше никогда и никто не видел.
Так и было до очередного Черного Экзамена Варии, на котором возмужавший всего за полгода Скуало вызвал на бой самого Императора Мечей. Взбешенный префект, разумеется, ответил на вызов, но не смог раздавить наглеца с первой минуты. Не смог и со второй. Двое суток продлилась битва мечника-альбиноса и старика. Наблюдавшие, конечно же, не могли покинуть своих мест до окончания испытания. Потому некоторые уснули, некоторые принялись обсуждать вслух свои новости, а несколько человек обкакались.
Наконец, бой был завершен, а экзамен Скуало сдан. Император Мечей лежал бездыханным, а новый вариец был принят с почетом. Конечно же, нашлось много недовольных такой резкой сменой событий. Старослужащие осознавали, что, согласно Кодексу, теперь Скуало должен стать префектом, но желания подчиняться юному выскочке у них не было. А особенно негодовали те, кто еще не успел сдать свой экзамен, и чья судьба буквально повисла в воздухе. Среди таких был и Занзас Вонгольский.
Скуало взмахнул мечом, стряхивая с него капли крови и рявкнул:
– Всем заткнуться! Вы все теперь хики, и только я решаю, кому быть варийцем! Эй, ты! Ты что-то сказал? Ты чем-то недоволен? Выйти сюда, животное!
Сверкая налитыми кровью глазами, он указал на Занзаса острием меча. Занзас беспрекословно повиновался и встал перед новым префектом. Скуало неожиданно улыбнулся и опустил меч.
– Как тебя зовут?
– Занзас…
– Становись на колени, – сказал он.
– Че?..
– Лексус, ты в уши долбишься? Быстро встал на колени!
Занзас медленно опустился перед ним на землю, белокурый мечник расстегнул ширинку и высвободил свой член.
– Начинай сосать, сучка, и постарайся обойтись без зубов, не то я тебе в рот меч засуну.
И Занзас без лишней спешки исполнил его волю. Пока все это происходило, все присутствующие потрясенно молчали. Смолкли даже звуки за стенами здания. Повисла оглушающая тишина, и было лишь слышно, как усиленно работают губы Занзаса. Глаза его были закрыты, движения руки, которой он помогал своим губам, были точны и медленны. Наконец, Скуало зарычал, кончая в рот Занзасу. Тот лишь судорожно сглотнул.
– А теперь все на банкет! – объявил Скуало усталым голосом, – Экзамен переносится на… на неопределенное время!
Он первый зашагал в соседнюю залу, где дневальные уже накрыли столы и заставили их сверкающими графинами со всевозможным алкоголем. Занзас остался стоять на коленях, словно статуя. Но как только худощавая фигура, увенчанная копной белых волос, покинула зал, глубоко вздохнул и как-то странно посмотрел вслед скрывшемуся префекту. В его взгляде читались совсем не те эмоции, которые ожидали увидеть окружающие. В глазах Занзаса мелькало какое-то озлобленное нетерпение и даже искорка веселья охотника, напавшего на след и готовящегося к долгой, но желанной погоне. Не обращая внимания на окружающих, он вышел следом.
Несмотря на противоречивые чувства, снедающие Варию, все члены боевой группы, вплоть до самого последнего терпилы, сытно поели и изрядно напились этой ночью. Отдельные подвыпившие личности пытались сорвать новоиспеченному префекту веселье. Он тут же пускал в дело меч, пока был сравнительно трезв, но потом окончательно захмелел и позволил отгонять недоброжелателей и излишне рьяных фанатов незаметно собравшейся за столом группе поддержки, состоящих из уже известных нам Леви, Вайпера и Луссурии. В конце концов, Скуало набрался так, что едва держался на ногах. Тогда он встал, объявил, что идет почивать, и чтоб ни одна сука его не беспокоила.
Видать, не настолько уж пьян был префект, коли умудрился заприметить в толпе своими разъезжающимися в разные стороны глазами знакомое угрюмое лицо.
– А ты… как тебя?.. Кактус, пойдешь со мнооой, паастельку греть! – заплетающимся языком сообщил он Занзасу и, схватив его за воротник, потащил следом.
Потом был академический сад, в котором плясала земля и ходуном ходили растения. Устав бороться с землетрясением, Скуало навалился на Занзаса и прижал его к стволу ближайшего дерева. Пока отдыхал, успел обслюнявить все его лицо, которое, впрочем, осталось невозмутимым. Это мечнику-чемпиону не понравилось, он закрыл это каменное лицо рукой, развернул Занзаса спиной к себе и расстегнул его пояс. Одну руку он похотливо засунул ему в штаны, а другой вставил свой член между белеющих в темноте ягодиц.
Что было потом, он помнил плохо. Помнил, что драл Занзаса так, что у того перья летели. Потом, кажется, снова куда-то тащился или его тащили, помнил, как облевал свои сапоги, а потом плашмя упал в небо, прямо на вылетевшую откуда-то сверху кровать.
Утро принесло боль. Причем такую чудовищную, которую Скуало не испытывал даже на тренировках. Он попытался открыть глаза, но, оказалось, что вместо глаз у него два свинцовых шара. Причем, шары были явно больше, чем позволял размер его глазниц. Наконец, ему удалось совладать с непокорными органами зрения. Префект со стоном сел на кровати и огляделся.
Он находился в варийском общежитии, в своей комнате. Заблеванные вчера сапоги были вымыты и натерты до блеска, свежая одежда висела на спинке стула. Неподалеку валялся какой-то незнакомец, судя по всему, он был в обмороке. В углу сидел Занзас и полировал куском джинса лезвие меча.
Минут пять Скуало осознавал происходящее.
– Я предводитель Варии? – хрипло спросил он.
Занзас кивнул, не отрываясь от работы.
Скуало обалдело посмотрел на свой меч. Шатаясь, встал. Оделся. Держась за раскалывающуюся голову, подошел к Занзасу и отобрал свое оружие.
– А это что? – спросил он, указывая на тело на полу.
– Наемник. А может, мятежник. Неважно. Крался с отравленным кинжалом.
– А почему ты его не добил?
Тут Занзас впервые поднял глаза на префекта.
– Скуало, – сказал он, – в нашем сериале никого не убивают…
– Ну, я же убил Императора Мечей…
Он легко нажал на рукоять меча. Потом, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Перед его мутным взором предстала лестница, уходящая на этаж вниз. Внизу его уже поджидала толпа, в глазах которой стоял немой вопрос.
– Чего вам? – опасливо спросил белобрысый коматозник, придерживая рукой разваливающуюся голову.
– Господин, – подал голос один из старейшин. – Никто раньше не убивал префекта. Необходимы некоторые поправки в Кодекс…
– Кодекс упразднить! – отозвался Скуало, – Там многа букаф!
– Господин, – взмолился кто-то из новичков, – А когда мы сможем завершить Черный Экзамен?
– Идите в жопу! – Скуало показалось, что его голова начинает трескаться. – До хрена вас развелось, спиногрызов, в столовой каши не хватает. Отныне Вария не принимает!
– Господин, но здесь есть те, кто прошел курс обучения…
Скуало обернулся, ища поддержки, и встретился со сверлящим взглядом Занзаса, неслышно подошедшего сзади.
– Нексус, убей их… – простонал Скуало, чувствуя, что похмелье вот-вот вывернет его наизнанку.
– Э-э, господин префект, – ответил Занзас, задумчиво потирая подбородок, – Вообще-то я тоже один из них.
– Хрен с тобой, ты принят, только убери их отсюда!!!
Скуало пулей вылетел в сторону ближайшего туалета. Там он обнимал унитаз несколько долгих и мучительных минут. Сидел на полу, слушая стук собственного пульса и звуки выстрелов за дверью. Потом напился воды прямо из-под крана. Вроде полегчало. Он умылся, привел себя в порядок и осторожно выглянул за дверь.
На лестнице была свалена груда тел. У дверей, прикрывая вход, стояли все те же Леви и компания, а на вершине мясного холма, спиной к мечнику, возвышался Занзас. Он внимательно осматривал свалку у себя под ногами и изредка постреливал, если замечал движение.
– Отличная работа, Фокус! – улыбнулся Скуало, подходя к своему верному последователю. – Ты точно принят, и вы, парни, тоже приняты!
Занзас неожиданно развернулся и впечатал каблук своего сапога в челюсть префекту, так что у того клацнули зубы. Скуало с возмущенным воплем вскочил на ноги и замахнулся мечом. Пуля Посмертной Воли сбила его с ног. Во второй раз подняться он не успел, удар ноги поднял его тело в воздух. Скуало крепко приложился к потолочной балке и в следующую секунду был пригвожден крепкой рукой Занзаса к стене.
Снова и снова Занзас наносил удары свободной рукой. Сначала бил пистолетом, когда рукоять развалилась, продолжил бить кулаком. Это продолжалось до тех пор, пока подбежавший сердобольный Луссурия не схватил его за рукав. Тогда Занзас, подумав секунду, зашагал в комнату, таща за ногу свою жертву. Там он поставил его на колени.
– Держите ему руки! – приказал он.
И высвободил из штанов свое достоинство. Таких огромных членов, как у Занзаса, никто ранее не видел. Луссурия одобрительно хмыкнул. Все это богатство было насильно запихано в окровавленный рот бездыханного префекта. Тот сразу ожил и задергался. Попытался сжать челюсти, но реакция Занзаса была быстрее – он ткнул пальцем куда-то в шею Скуало, отчего челюсть мечника на пару секунд одеревенела.
– Обойдись без фокусов! – прорычал Занзас, – Сам понимаешь, я тебя не убью, но изуродую знатно.
Сосал Скуало из рук вон плохо. Впрочем, поговаривают, в Вонголе есть только один человек, который может взять в рот такой причиндал без ущерба для своего здоровья, да еще и достойно с ним справиться. Занзасу пришлось несколько раз дать мечнику затрещину, пока, наконец, дело не подошло к логическому завершению. Занзас с утробным стоном кончил Скуало в лицо, превратив его в безобразную окровавленную маску из спутанных волос и розово-белых сгустков.
Скуало с трудом разлепил глаза, но не увидел ничего, кроме носка сапога, летящего ему в переносицу со сверхзвуковой скоростью. Потом все померкло. Но тело продолжало чувствовать. Скуало ощущал, как его снова куда-то тащат, швыряют на кровать и грубо срывают одежду. Дальше творилось что-то невообразимое: несчастного мечника словно прошили раскаленным железным прутом, который, вместо того, чтобы выпасть обратно, принялся скакать внутри Скуало, заставляя его тело извиваться. Минуту назад он был уверен, что не сможет издать и звука, но сейчас он кричал так, как никогда в жизни.
Чудовищный Молот Ведьм, танцующий внутри его тела, неожиданно вернул его к жизни. Но эта жизнь Скуало совсем не понравилась. Всхлипывая, он попытался уползти с кровати, но грубая рука схватила его за голову и со всей силы вжала лицом в подушку, перекрыв приток воздуха.
Скуало не переставал беззвучно кричать.
Варийская Академия Членовредительских Наук. Жилой корпус.
Скуало очнулся глубокой ночью. Все его тело будто бы было разбито на осколки, каждая клетка отзывалась чудовищной болью. Но сознание было на удивление чистым. Скуало даже слегка удивился собственному равнодушию. Его не беспокоило ничего, даже собственное изуродованное тело. Даже собственная изуродованная жизнь.
Он скорее почувствовал, чем услышал, что рядом кто-то есть. Должно быть, это Занзас. Да. Занзас. Скуало понял, что теперь при всем желании не сможет забыть это имя.
– Почему ты не убил меня? – едва слышно прошептал Скуало.
– Ты кретин. Зачем мне убивать лучшего в мире мечника? Ради чего, по-твоему, я терпел весь этот балаган?
Занзас лежал рядом на кровати, закинув руки за голову. Смотрел в невидимый в темноте потолок. Вот он перевернулся на живот – разбитая кровать скрипнула – подвинулся поближе к Скуало и заговорил:
– Понимаешь, мне нужна сильная Вария. И ее нужно строить правильно. У тебя бы не получилось. Ты не лидер. Ты просто кретин. Например, не стоило убивать Императора Мечей. Надо было заставить кого-нибудь другого. За тобой уже послали несколько боевых групп, но я успел сообщить, что ситуация взята под контроль, – и их вернули восвояси. Совет решил, что раз у меня получилось успокоить это волнение, Варию стоит оставить в моих руках. Они сказали, что нелюбимый сын Девятого все-таки лучше, чем такой тупой истеричный отморозок, как ты. Теперь они планируют заменить меня кем-нибудь более подходящим, но я им не позволю. И для этого мне нужен ты.
– После всего, что ты сделал со мной, ты думаешь, я буду служить тебе?..
Занзас насупился:
– Ну, во-первых, у нас с тобой все по-честному. Я сделал с тобой все то же самое, что и ты со мной. Просто у меня манера такая. А во-вторых, подумай сам, что тебе еще делать? Из Варии выхода нет – это не продуктовая база. В любой другой клан тебя не возьмут. Если начнут наводить справки, я скажу, что ты вариец, и никто тебя не отпускал. Ты ведь вариец!
– Я убью себя…
– Не сможешь. Ты себя слишком любишь. Переживать будешь долго, но не убьешь. Да и зачем тебе это? Представь, как ты теперь заживешь? Кодекса нет, ты его сам упразднил. Кроме того, все видели, как ты меня в экзаменационном зале порол. Тебе теперь даже внутри Варии никто слова поперек не скажет. Никто ведь ничего не понял, но все прониклись… Гы-ы-ы!
Скуало не видел лица Занзаса, но ему стало так тоскливо, что он собрался с силами и отвернулся от невидимого голоса, едва не потеряв сознание от боли.
– Да… – резюмировал Занзас и, помолчав, добавил: – А пить ты совсем не умеешь. Куда тебе в префекты? Ну ничего, не бзди, я тебя научу.
Он откупорил бутылку виски и принялся отмечать свою победу. Истинный ниндзя всегда чувствует, когда стоит напрягать ягодицы, а когда можно расслабиться.